-SkinHead- [11]
Последний рейд. (Коррозия души)
Я никогда не забуду тот день.
Он ничем не отличался от сотен других, всё так же скрипел на зубах песок, жаркое дыхание пустошей приносило запах гари с юга. Мы шли на восход, солнце смотрело в спину заставляя струиться пот по вискам, и опускать голову и плечи под его палящим взглядом. Тяжёлые ботинки шаркая о землю вздымали облачка пыли, рамы автоматов лязгали о пустые фляжки и металл блях, жаркое дыхание вырывалось из потрескавшихся губ.
. Мы были молоды и сильны, не боялись не бога ни чёрта, хорошо знали друг друга и действовали как стая псов что водятся в южных лесах. При этом никогда не хватали кусок который не могли проглотить, это пришло со шрамами и дырами в шкуре, с картинами мозгов на бетоне стен тех кто этого не понимал, с ошмётками мяса в перемешку с костяным крошевом что оставляли после себя пулемётные очереди от тел людей, с железом проржавевшим от крови.
Мы ходили в рейды по радиоактивным болотам, где фон заставляет светиться потроха впереди идущего освещая тебе дорогу, а вид местных тварей вызывает непроизвольное опорожнение кишечника. После мы ещё долго отлёживались в каких-нибудь развалинах старых заводов и домов, глотая сыворотку и антирад, крича по ночам от кошмаров, и плача, а иногда неистово рыдая забившись в самый дальний угол, подальше от глаз остальных, изливая со слезами весь тот страх и ужас что скопился в душе.
Они конечно слышали, о-о- да.. Такое да и не услышать? Как ты бьёшься в истерике молотя руками стены, сбивая их в кровь? Потом исступлённо кричишь ненавидя всё то что заставило тогда тебя лежать на дне оврага, оцепенев от страха и боясь вздохнуть, не зная живы ли ещё твои друзья и как долго осталось тебе самому? Они слышали. И понимали, а потому молчали. И когда ты успокоившись и утерев мокрое лицо возвращался назад, так же молча протягивали тебе фляжку, ты прижигал оголённые раны души спиртом и засыпал. Засыпал чтобы восстановить силы, чтобы начать всё по новой.
Потом конечно тащились с добычей в город, не торгуясь сдавали найденный хлам, брали деньги и расходились по злачным местам, у каждого оно было своё. Кто-то спускал деньги на шлюх и выпивку, играл в карты, пускал наркоту по венам, курил траву или делал ставки на тотализаторе но так или иначе спускал всё до последней мятой купюры.
Никто не пытался что-то копить или вкладывать, мы все хорошо понимали что это бессмысленно, зачем? Зачем тебе это когда ты запросто можешь не вернуться из следующего рейда? Твоя жизнь стоит ровно одну пулю, не больше и не меньше, всё что сверх этого, можешь считать щедростью. Один лишний рентген, одна капля яда с клыков твари, один грамм взрывчатки который станет той соломинкой что переламывает хребет верблюда. Мы это слишком хорошо знали.
В тот день, мы как обычно промотав все деньги, начали искать друг друга. Заходили в бары отрывая головы от залитого спиртным стола, вытаскивая из продажных объятий проституток, из углов ангаров с витавшим в воздухе сладковатым запахом наркотиков и разложения, поднимая на ноги избитых в переулках в ноль продувшихся товарищей.Мы никогда не спрашивали друг друга о том что случилось, не хлопали сочувственно по плечам, а просто помогали подняться, лили на руки воду чтобы умыться, давали в дрожащие пальцы бутылку пива или сигарету и шли искать остальных.
После приведя себе в относительный порядок думали куда и зачем идти в рейд. Как правило в ходе загулов, почти всегда кто-то успевал перехватить какой-нибудь заказ. Если же нет, шли по старым адресам. Всегда хватало толстых кошельков, желающих нанять готовых рискнуть головой парней, за сравнительно небольшие деньги. Далее шли на торговую площадь, покупали на отложенные на такой случай деньги патроны, нужную в зависимости от предстоящего дела химию, жратву и прочую мелочь.
В этот раз нам предстоял поход на один из довоенных заводов, что расположились где-то на востоке. Места те были опасные даже для пустошей. По плану на карте что выдал заказчик, большой отрезок пути пролегал по заражённой местности, дальше резко виляя вправо проходил через бывший посёлок работников фабрики по производству защитных костюмов и забирая вверх шёл уже прямо до цели похода. Купив всё необходимое и обмозговав детали, вы вышли в наступающие сумерки, несущие благословенную прохладу на эту проклятую, вспоенную кровью и не знающую другой влаги, измождённую зноем землю.
Стремясь преодолеть как можно большее расстояние за ночь, мы быстрым шагом, время от времени переходя на бег, в неверном свете луны двигались вдоль шоссе на восток. Изредка останавливались слушая тишину на предмет посторонних звуков, обстреливали из автоматов с прикрученными глушителями подозрительные кусты, тёмные провалы окон, старых, покосившихся деревянных домов. Когда на горизонте забрезжил рассвет, мы уже проделали большую часть пути. Впереди пролегал радиоактивный отрезок пустоши, с торчащими из земли, словно кости каких-то железных чудовищ, остатками зданий, линий электропередач, ржавеющими остовами военной техники. Забравшись в бетонную коробку какого-то здания, устроили часовой привал. Сев на пол и прижавшись спиной к стенам, так чтобы держать в поле зрения все окна и вход, положили на колени оружие и принялись за сухпайки. Помню как сейчас, мне попалась рисовая каша с мясом и соевые бобы в томатном соусе. И маленькая радость каждого сухпайка, пакетик с повидлом, на этот рад с яблочным. Запив всё тёплой водой и бутылки я выщелкнул сигарету и закурил. Говорят курение убивает. Я думаю это хорошо. Если к вариантам от чего я сдохну добавляется курение, возможно перст судьбы укажет именно на него, а не на скажем там гангрену или зажигательную пулю в кишках. Через час, натянув противогазы и оранжевые защитные костюмы мы выдвинулись в путь.
Пот застилал и разъедал глаза, запотевшее стекло противогаза мешало обзору, враз потяжелевший костюм сковывал движения и давил на плечи склоняя к земле. В голове стоял шум а в ушах противный писк, не хватало воздуха. Снять маску, вдохнуть, опустить грузное тело на землю и закрыть глаза, принять смерть обещающую забвение и тишину, как заманчиво.. На несколько секунд я замер на месте, прекратил бег.
- Вперё-ё-ёд твою мать!! Не останавливайся!! - чей-то приглушённый противогазом голос выхватил моё сознание из тумана, а рука схватив за ткань костюма потянула за собой.
Фон был сильнее чем мы думали, даже передвигаясь бегом через опасную зону, в защитных костюмах мы сильно рисковали. Если потом удастся выбить из организма лишние рентгены ударными дозами антирада, и прополоскать кишки сывороткой, всё равно ходу в заражённые зоны нам не будет ещё очень долго. Шлюх скорее всего тоже придётся забыть, даже не знаю что хуже. И ладно бы только риск облучения, нам на хвост сели ящеры скрывавшиеся в прохладной тени выгоревших бронетранспортёров и танков. Эти порождённые радиацией твари, были обманчиво ленивы и неповоротливы. Но стоило приблизиться к ним и они сбрасывали сонное оцепенение и начинали охоту. Они смешно перекидывая свои короткие лапы, могли часами преследовать жертву, а когда та выбивалась из сил, кусали её занося в рану отравленную слюну, переваривающую жертву изнутри. И с тех пор эта тварь становилась твоим лучшим другом, которые не покинет тебе не на секунду, и не подпустит никого другого, даже своих сородичей. Она будет преданно смотреть тебе в глаза, пока ты выхаркиваешь собственные органы, выжидая момент когда ты испустив последний хрип из разбухшего и почерневшего горла, приглашая её к столу.
Мы бежали из последних сил, кидая за спину гранаты и давая короткие очереди остановившись на секунду, и снова бежали. Весь наш марш-бросок занял едва ли полчаса, показавшимися нам вечностью наперегонки со смертью. Люди стали всё чаще огрызаться автоматными очередями, всё больше трупов ящеров устилало землю и те отступили под покров радиационного жара. Впереди наконец показался посёлок, этот бой остался за нами. На подходах начали класть на шиферные крыши домов гранаты из подствольников, не столько в надежде уничтожить возможно засевших там мутантов, сколько с целью выгнать их из укрытий чтобы потом расстрелять на открытой местности. В ответ на наш обстрел раздался лай и скулёж умирающих, раненых и просто бегущих в страхе псов. Нападать они не собирались.Войдя в посёлок мы заняли более менее сохранившийся дом и первым делом забаррикадировали вход, разместившись в комнате без окон. И только тут мы заметили что один из нас ранен. У него была прокушена нога, но крови почти не было. Ящеры. Если его срочно не доставить в город это приговор. У нас было максимум двое суток в запасе, да и то скорее всего ногу придётся отнять.Он говорил что всё нормально, что он дотянет, убеждал нас что сначала нужно выполнить заказ, просил оставить его здесь, что мы подберём его на обратном пути. И мы согласились. Оставив ему дополнительные магазины к автомату и обколов его самой забористой химией, от которой даже пролежавший на солнце неделю труп подскочит и спляшет гопака, мы не теряя времени выдвинулись к цели.
До ворот нужного завода добрались без приключений за два часа, почти весь путь бегом. Антирад уже глотали на ходу, закусывая стимуляторами, силы были на исходе. Дверь в несколько ударов выбили пневмоцентралом. Шаря в темноте лучами фонарей на шлемах, нашли дверь склада и сбив замки проникли внутрь. Нужная заказчику хитрого вида деталь нашлась быстро но оказалась довольно тяжёлой, пришлось тащить вдвоём.
Так получилось, что судьба решила взять расчёт за всё то везение что мы позаимствовали у ней ранее, именно в тот день.
Когда до посёлка и уже оговорённого часового отдыха, мы покрытые потом и пылью, с одеревеневшими от нагрузок мышцами и усталостью с которой уже не справлялись стимуляторы, оставались какие-то минуты хода, мы услышали звук ревущих двигателей.
Нам навстречу неслись две машины, это были рейдеры.
Почти дикие, оставшиеся после катастрофы на пустошах, они не пошли в город а сбились в банды, грабящие караваны и нападающие на путников. Они не оставляли живых, но брали пленных. Воистину те могли позавидовать мёртвым. Рейдеры подвешивали их на распятия сваренные из арматуры, связывая руки колючей проволокой и сдирая заживо кожу. После уходили, оставляя их висеть. Позже, как часто бывает на пустошах, начиналась песчаная буря. Тысячи острых песчинок, гонимые со скорость ветром царапали оголённую плоть наждачной бумагой. Это была мучительная смерть.
Бросив тяжёлую деталь мы повалились за камни. Перекатившись из под укрытия на землю, я лёжа открыл огонь. Пули выбивали искры из бронированного листами металла лобового стекла, но никак не попадали в узкое смотровое окошко водителя. Зато огрызнувшиеся очередями автоматы рейдеров выбили фонтанчики пыли из земли в опасной близости от меня. Я вновь укрылся за камнями, а машины на скорости обогнув нас с двух сторон пронеслись дальше. Тут кто-то метко положил гранату из подствольника в бок проносящегося джипа и тот снесённый взрывом, перевернулся несколько раз в воздухе и упал на крышу вращая колёсами с горящей резиной.
В этот момент со второй машины раздался грохот очереди пулемёта установленного в кузове, грудь стоящего рядом со мной вспухла багровыми фонтанчиками крови падающей на жадно впитывающую её пыль. Следом упало и мёртвое тело. Если бы я знал всё наперёд, я бы ему позавидовал. Это была самая лёгкая смерть среди нас.
Две гранаты понеслись в направлении оставшегося джипа а мы рванули в посёлок под укрытие домов. Гранаты не сумели серьёзно повредить джип и он развернувшись стремительно нас нагонял. И снова очередь пулемёта, ещё один из нас порядком отставший падает на землю с прострелянными ногами. Мы уже не успеваем ему помочь, джип несётся к нам, а пулемёт не замолкает ни на секунду. Я ещё успел увидеть как кто-то из рейдеров, на ходу воткнул в лежащее тело багор и машина потащила его за собой. Бежим, бежим так как ни разу не бегали и успеваем. Ныряем за угол стоящего дома, ещё десяток метров к крепкому кирпичному гаражу, разворачиваемся. Двигатель ревёт совсем рядом и вот вот покажется из за поворота, я вскинул автомат намереваясь снять пулемётчика. По земле к углу дома покатилась граната, бок машины юзом вылетевшей из за угла подкидывает взрывом. Ударившись о стену соседнего дома она снова встаёт на колёса. Но живых в ней уже нет.
Переведя дыхание мы кинулись в дом где оставили раненого. Его застали в той же комнате что и оставили, всё так же сидящим на полу, привалившись к стенке. Они его пытали, переломанными и размозжёнными пальцами, перед смертью он пытался собрать внутренности вывалившиеся из распоротого живота. Уже свернувшаяся, липкая кровь покрывала половину пола комнаты. Твари. Вдалеке послышался шум двигателей приближающихся машин. Значит он не сказал им правду, указал на другой завод и теперь они возвращались.
И снова бег. Бег к пылающему радиацией очагу. Где нас ждут другие чудовища, которые возможно отступили лишь зная, что мы всё равно вернёмся. Но другого выхода нет, рейдеры не сунутся в очаг радиации, у них нет защитных костюмов. Мы бежим.
Жар съедает тело изнутри, жар излучения терзает его снаружи, а может и внутри тоже он. Воздух раскалённым свинцом врывается в горло и опаляя лёгкие вырывается назад, лишь чтобы встретить мокрое стекло противогаза и вернуться. Боль раскалывает голову и застилает сознание, я не знаю бежим ли мы вместе или я давно один. Преследует ли нас кто-нибудь или нет. Мои лихорадочные мысли развеял крик, я обернулся. Напарник лежал на земле. Запнулся, упал и вот одна из остановившихся тварей уже у него на спине, вцепилась зубами в плечо прогрызая костюм. Остальные даже не притормозили, их пища ещё была на ногах. Я вскинул автомат и дал очередь по ящеру и телу ещё живого человека, лежащего под ним. Это единственное что я мог для него сделать. Я бежал..
Не помню как я добрался до города. Пришёл в сознание уже на больничной койке. Руки опутывали прозрачные трубки, вводя через катетеры в организм какие-то жидкости из многочисленных капельниц. Наверное только благодаря им я всё ещё жив.
Единственный кому удалось выжить. Судьба сочла что счёт оплачен, с последним человеком умершим среди тварей и радиации. А значит можно было отпустить новый кредит выжившему, чтобы конечно рано или поздно потребовать долг и с него.
Что я чувствовал в тот момент? Ничего. Абсолютно. Позже я злился и ненавидел себя за это, но я не чувствовал ничего к погибшим товарищам. У нас не принято было как-то сочувствовать друг другу. Нет, нам было не всё равно, нам было не наплевать друг на друга. Мы просто знали. Знали что если кому-то хреново, слова бесполезны, лучше предложить ему фляжку. Знали что если только будет такая возможность, тебя не бросят, вытащат раненого и понесут на своих плечах. Знали что если ты смертельно ранен, тебе не выжить, никто не будет утешать пустыми обещаниями, а прекратят твои муки тихим хлопком пистолета. Не многие смогли бы похвастаться такой лёгкой смертью. И всё же мелькало в глаза сожаление и сочувствие, непроизвольно рука тянулась ободряюще хлопнуть по спине, но тут же отдёргивалась, сантименты были лишними, все знали какой страшной смертью порой погибают на пустошах и поэтому рассчитывают на твёрдую руку и палец на курке который не дрогнет.
Но совсем без чувств, как машина у которой вместо сердца деталь какие мы порой приносили? Нет, я не был машиной. Просто душа была выжжена радиоактивным пламенем, страхом и ужасом что порой приходилось пережить в рейде, болью пронзавших тело когтей и зубов, свинцом пуль. Пламя оставило лишь пепел.
Лишь одно я могу сделать для них, оставшихся там. Я буду их помнить.
Я никогда не забуду тот день.
Шалуха [11]
Паренек [14]
Хлоп-хлоп [12]
RAGER [13]
*Nuaath [10]
Ахмед 111 [11]
