На тот период я уже был в полной изоляции в течение двух недель. Меня били, не кормили. И уже работники контрразведки ФСБ перешли в такую стадию, что они просто меня вывезли в лес и начали пытать для того, чтобы я дискредитировал публично Украину через телевидение. То есть, они хотели, чтобы я на камеру выступил, как будто я – диверсант из Украины, и я добровольно сдаюсь в спецслужбы Российской Федерации.

Это выглядело так: они меня подвесили на крюк в позе “ласточки” и несколько часов избивали по гениталиям, в живот, по почкам, мешком с песком по голове, душили. Притом, у меня был мешок на голове, перемотанный скотчем, и даже через 20 минут такие пытки становятся невыносимыми. Меня спасло то, что я до 10:00 должен был быть доставлен в спецучреждение, но они пообещали, что на следующий день они продолжат, они снова меня вывезут.

Я понимал, что еще один день я не смогу выдержать, потому что пытки были исключительно жестокие, и я решил, что лучшим выходом будет довести тело до такого состояния, при котором меня нельзя будет пытать. Это – кровопотеря. Поэтому я себе перерезал вены и вспорол живот. Это была не попытка суицида, а способ довести тело до такого состояния, при котором меня нельзя будет пытать, и я им заявил свое требование, когда разрезал вены, не дам себя зашить, пока мне не дадут телефон перезвонить домой.

Мне предоставили телефон примерно через 40 секунд, как увидели, что я истекаю кровью, потому что кровь била фонтаном, и таким образом я заявил о себе внешнему миру и получил поддержку.