Батальон: Идеологическая фальшивка
Моё отношение к историческому кинематографу крайне осложняется ввиду двух обстоятельств: во-первых, я историк; а во-вторых – политический активист. Вследствие первого меня дико коробит обилие исторических неточностей, а то и откровенных сказок, после которых в титры хочется вписать строки: «Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальными личностями случайны». Более того, принцип историзма в разборе произведений кинематографа заставляет меня смотреть на все эти опусы в контексте эпохи и невольно выявлять, откуда «растут ноги» у всех этих неточностей, перевираний в сюжетах. Ввиду же своей политической позиции, мне крайне неприятно из раза в раз сталкиваться с пропагандистскими штампами, частенько разбросанными в такого рода фильмах.

По этим причинам я бы и вовсе не сел за отзыв на вышедший недавно фильм «Батальонъ». Если бы только не тот щенячий восторг, который испытала часть аудитории после его просмотра. Стало быть, возникла очевидная необходимость осушить слёзы и сопли на лицах зрителей и подвергнуть данное творение критическому разбору.

Действие картины происходит весной-летом 1917 года. Монархия свергнута, но Первая мировая война продолжается. Воинские части деморализованы, и создатели фильма находят этому ряд объяснений: кругом «треклятая свобода», власть Советов, малодушие мужиков, стремящихся побыстрее вернуться домой, дабы переделить землю и спокойно её обрабатывать. А ещё есть немецкий пунш, которым проклятые враги спаивают наших некогда доблестных солдат – и этот момент особенно смакуется на протяжении всей картины. Командование в замешательстве, бывалые офицеры роняют скупые мужские слёзы в подушки. Кто поможет им? Конечно, созданный по указу Керенского женский батальон. Там суровые жительницы деревень, гнущие голыми руками железные прутья, а ещё полные патриотизма барышни из благородных семей. Но главное – во главе этого формирования «настоящая русская женщина» – Мария Бочкарёва. Она ненавидит свободу, Советы, не понимает пасующих мужчин. У неё только дисциплина, рукоприкладство и хардкор!

Прежде чем начать вербальное уничтожение данного кинематографического опуса, хотелось бы остановиться на паре положительных моментов, в нём присутствующих. Часто в отношении современных отечественных фильмов приходится высказывать претензии по поводу актёрской игры. Здесь их, вроде бы, нет. И Мария Аронова (Бочкарёва), и Марат Башаров (Керенский) и другие актёры здесь держатся на уровне. Приятна для взора и картинка. В свою очередь, если вы не отягощены знаниями по истории, то и сюжет вас гарантированно увлечёт.

Но вот вы начали разбираться в истории Первой мировой – и вас обуяли сначала сомнения, а затем и чувство некоторого омерзения от увиденного. Вы до последнего надеялись, что в фильме будет озвучена хоть какая-то информация о мотивах войны, о причинах, заставлявших Керенского столь активно и не взирая ни на что настаивать на наступлении летом 1917-го. Вы ожидали, что как в реальности женский батальон Бочкарёвой на улицах Петрограда будут освистывать, крича им вслед: «Проститутки!» Но нет – ничего подобного в кинокартине не показывается. Отсюда и возможности для передёргиваний и различного рода фальсификаций.

Давайте-ка вспомним, что Первая мировая – это, прежде всего, война за передел мира. Влиятельные монополии, стремившиеся расширить свои сферы влияния, как и в нынешнее время, имели серьёзные лобби в правительствах и парламентах. Таким образом, они активнейшим образом подталкивали свои государства к борьбе за колонии и устранение конкурентов. Германия и Италия жаждали новых рынков сбыта, источников ресурсов и дешёвой рабочей силы. Англия и Франция желали сохранить уже имеющиеся земли, да ещё поживиться за счёт раздавленных конкурентов из Тройственного союза. Россия же ещё со времён Александра III подсела на льготные французские кредиты, обернувшиеся известной финансовой зависимостью. А, как говорится, «кто платит за девушку – тот с ней и танцует» - за денежные вливания отечественное правительство расплачивалось кровью своей черни, которую сотнями тысяч уничтожали в сражениях во имя защиты французских кредиторов. Более того - российские власти уже два века грезили захватом Константинополя и Черноморских проливов, а также не прочь были приобрести Восточную Пруссию.

Собственно, с действий российских войск в Пруссии как раз и началась война на Восточном фронте. После же тотального поражения и вытеснения наших армий на территорию Польши и Белоруссии, власти Российской Империи начали сокрушаться о том, что «враг стоит на нашей земле». Примерно такой же позиции придерживается и Бочкарёва в фильме.

Но русский мужик, которого в августе 1914-го захлеснул ура-патриотический угар, к 1917-му вполне осознал, что данная война ведётся отнюдь не в его интересах. И он отказался вести наступления. Разумеется, создатели фильма даже не заикнулись о том, что раскритикованная ими «солдатня» через год-другой будет отчаянно биться в гражданской войне – и против господ, и против интервентов. Бойцы будут идти в наступления, биться до последней капли крови за каждую пядь земли. Что поспособствовало такой перемене? Да просто русский мужик осознал, что на сей раз он борется за свои интересы, а не за интересы правящего класса.

К слову, братания начались уже с 1914-го и на Западном фронте. На праздники англичане, французы и немцы обменивались подарками, устраивали посиделки. Порою, не смотря на все запреты офицеров, они сходились и играли в футбол.

Но что же делать Временному правительству в Петрограде в таких условиях? Оно получило признание со стороны союзников по Антанте, оно получило новые кредиты. В ответ «хозяева» требовали нового наступления. Именно этот момент выпущен из сюжета фильма, но именно он прекрасно раскрывает мотивы Керенского и других министров. Опасались ли они возмущения народа? Разумеется. За несколько месяцев до этого петроградские рабочие вместе с гарнизоном смели монархию, дабы прекратить войну. В апреле 1917-го в ответ на «Ноту Милюкова» (министра, провозгласившего курс правительства на продолжение боевых действий), начались массовые демонстрации, окончившиеся сменой состава кабинета министров. Учитывая опыт предшественников, Керенский как раз и решается на пропагандистскую авантюру – создание Женского батальона смерти.

Конечно, никто не стал бы распускать данное военное формирование из-за несдачи кем-то из её членов необходимых нормативов, как это показано в фильме. Условно говоря, батальон Бочкарёвой предназначался не для войны, а для фото- и видеосьёмки. Потом правительственные СМИ гремели о том, что «даже женщины отважнее мужиков». Впрочем, мало кто покупался на такого рода уловки – ненавидели эту показуху и рабочие, и солдаты. В боевых действиях батальон побывал лишь один раз, после чего с боевых позиций был снят и продолжил свои будничные фотосессии.

Правда, сама Бочкарёва и впрямь была уверена в том, что её боевое подразделение создаётся для войны. Посему избиения и муштра здесь были такими жёсткими, что от двух тысяч прибывших в батальон через пару месяцев осталось несколько сотен. Этого тоже в фильме, разумеется, не отобразили.

Изображение казарменной жизни в «Батальоне» любопытно обыгрывает также и социальные противоречия, накопившиеся в обществе к 1917-му году. Здесь этакая «быдловатая чернь» осуществляет «беспочвенные наезды» на «благородных девиц». Сценаристы и режиссёр словно говорят нам: «Смотрите, какие невоспитанные женщины из общественных низов! Мы должны все жить дружно!» Здесь снова итог представлен без причин. Крестьяне, которых веками угнетали, с котодых драли по три шкуры, а также рабочие, батрачащие по 12 часов в цеху и гниющие в бараках, пожалуй, имели свои вполне очевидные причины для вражды к «господам». В марксистской литературе это обычно обозначается термином «классовая ненависть».

В конце фильма титры столь печально выдают нам информацию о том, что Бочкарёва была расстреляна в 1920-м за пособничество белому движению. Грустный зритель невольно сочувствует героине и порицает «кровожадных большевиков». А теперь давайте вспомним, что госпожа Бочкарёва после Октября 17-го активно колесила по заграницам, выпрашивая помощь для белых и призывая «союзников» к очистке России от красных. Иными словами, она относилась к той категории «патриотов», которые с энтузиазмом приглашали войска капиталистических стран разорять любимые ими земли. Позже она приедет и в ставку к Колчаку для организации нового «женского батальона», но этим планам уже не суждено будет сбыться.

Придираться к фильму можно долго – начиная от изображения батальных сцен и заканчивая лакунами в сюжете, из-за которых некоторые линии получаются скомканными. Впрочем, оставим это скучное и неблагодарное занятие. Важно лишь то, что «Батальонъ» - это не просто очередная псевдоисторическая сказка, это ещё и набор пропагандистских штампов. Это показ событий, оторванных от их контекста. Это суррогатный ура-патриотизм, столь активно прививаемый народу властями. Это стремление чёрное выставить белым. Остаётся только сказать создателям фильма спасибо за то, что не пересказали зрителям байки белогвардейцев, о том, как революционные матросы при взятии Зимнего дворца массово насиловали «женский батальон», вспарывали женщинам животы и выкидывали из окон. Впрочем, не удивлюсь, если и такого рода картина в обозримом будущем появится. Сказок-то в истории на 100 лет вперёд припасено.

Андрей Рудой